У Пушкина царевна воскресает, когда королевич разбивает гроб. У Диснея Белоснежка открывает глаза после поцелуя принца. Но в народных сказках героиня пробуждается, когда с ее тела снимают заколдованный предмет, например кольцо или пояс.
В немецком варианте «Белоснежки», записанном братьями Гримм, героиня заснула в тот момент, когда кусочек яблока застрял в ее горле. Когда принц нашел хрустальный гроб с прекрасной девушкой, он приказал отвезти его во дворец. Во время поездки кусочек яблока выскочил из горла Белоснежки, и она проснулась.
Если Диснея явно вдохновляла именно эта трактовка истории, то Пушкин, скорее всего, слышал от своей няни Арины Родионовны «Волшебное зеркальце» — сказку, разные версии которой сохранились в фольклорных сборниках конца XIX — начала XX века. Доподлинно неизвестно, какой именно вариант рассказывали поэту. В наше время распространен текст из сборника Александра Афанасьева. Согласно ему, девушка «сделалась мертвою», когда старуха, подосланная мачехой, вплела в ее косу заколдованный волосок. Влюбившийся в героиню царевич, собираясь похоронить ее, стал расчесывать ей волосы. Чужой волосок выпал, и девушка проснулась. В белорусской сказке королевна «сделалась неживой», заколов волосы заколдованной шпилькой.
Все авторские произведения по мотивам похожих народных сказок сохранили в точности другую деталь — хрустальный гроб.
Есть высокая гора,
В ней глубокая нора;
В той норе, во тьме печальной,
Гроб качается хрустальный
На цепях между столбов.
Не видать ничьих следов
Вкруг того пустого места,
В том гробу твоя невеста.
Сказки, в которых девушка живет в лесном доме с «братьями», распространены не только в европейском фольклоре, но и в Африке, Австралии, Центральной Азии. Количество «лесных братьев» в них варьируется от двух до двенадцати. Это навело исследователей на мысль, что в прошлом существовали какие-то общие для всех народов обычаи, память о которых и сохранил такой тип сказки.
Владимир Пропп изучал известные на тот момент сведения о североамериканских индейцах, африканцах, австралийских аборигенах, папуасах Океании и коренных народах Сибири. Он выяснил, что у племен, живших до недавнего времени родовой общиной, были во многом похожие порядки. Общие черты их быта, верований и обрядов обнаружились не только в сказках данных народов, но и в европейском фольклоре.
Анализируя русские сказки о волшебном зеркальце, Пропп обратил внимание на огромный лесной дом, в котором жили одни мужчины. Оказалось, что у всех архаичных племен существовал особый «мужской дом».
<…> Мужские союзы наиболее распространены в Западной Африке и Меланезии, известны также в Микронезии и у индейцев Северной Америки, в пережитках — у многих народов древности (спартанцы, кельты, германцы, скифы, китайцы) и современности (нуристанцы, горные таджики, грузины-хевсуры).
Этнографы, путешествовавшие по Африке и Океании, обнаружили, что в мужских домах жили и некоторые девушки. Обычно их отправляли туда на недолгий срок собственные родители. «Девушки, живущие в мужских домах, не подвергались никакому презрению. Родители даже сами побуждали их вступать туда. <…> В этих домах обычно имеется одна или несколько незамужних девушек, которые часто являются временной собственностью молодых людей», — писал в начале XX века американский историк Хаттон Уэбстер в работе «Примитивные тайные общества».
После возвращения в деревню юноши вступали уже не во временный, а в постоянный брак. Выходили замуж и девушки, вернувшиеся из «услужения». Поэтому в сказках о лесных братьях в конце непременно появляется принц — новый, «постоянный» муж героини.
А что же злая мачеха, мечтающая извести падчерицу? Возможно, в этот персонаж со временем «переродились» отцы и матери, отправляющие дочь в услужение в мужской дом. А может быть, когда первобытный обычай был уже забыт, рассказчики сами придумали завязку про злую мачеху и волшебное зеркало, чтобы как-то объяснить дальнейшие события — совершенно непонятные с точки зрения более поздней морали.
